За счет этой-то изобильной воды и водилась в реке рыба. Карп, или, как его называют у нас, сазан, лещ со своей молодью подлещиком, язь, голавль, щука, сом, судак, не говоря уже о мелкой рыбешке, окуне и плотве, сами просились на удочку, шли в вентеря. Взойдешь бывало на обрывистый берег в полдень, посмотришь вниз – вода как хрусталь, дно видно. А у самого дна, под глинкой, на глуби, поблескивая золотистой чешуей, возятся как свиньи, лениво поворачиваясь с боку на бок, большущие карпы... А поверху воды ходят стайками чуткие стремительные голавли. Голавли тоже крупные. Однако это не мешает им при малейшем шорохе или подозрительном движении на берегу бросаться в сторону, прочерчивая воду будто молнии. Голавли подстерегают бабочек, берут их, выпрыгивая из воды, на лету и подбирают мошкару, сбиваемую в воду верховым ветром с прибрежных деревьев. Мошкарой кормится и речная мелочь, отчего вода у склонившихся над рекой ветвей буквально кипит, пенится... Кажется, бери ведро и зачерпывай рыбешку на уху, так ее тут много.
А на берегу, на небольшом островке, омываемом Сеймом, - сюда мы тоже добирались на лодке, - поросшие молодым дубняком и каким-то кустарником, по колено влезшим в воду, - пели, заливались соловьи, щебетали птички. Божественная картина!.. Райские места!.. Такого не забыть никогда, такое не изгладится из памяти...
Вечером же, когда мы с отцом возвращались с рыбалки, у бабушки на водокачке нас ожидало парное молоко. Оно подавалось в медных кружках, собственноручно луженых дедушкой. Пили мы молоко с ржаным душистым хлебом домашнего приготовления. Хлеб издавал запахи поля, был пронизан солнцем, и ничто другое не могло пойти с ним в сравнение. Да, это был совсем, совсем не тот хлеб, что продается ныне в магазинах...
Теперь не услышишь на острове соловья. Дубняк давно вырублен на топку, посечен кустарник. Мельницы же заброшены еще в конце двадцатых годов, когда деревня под топор и лом решительно реконструировалась и пошла трудной, мучительной дорогой к новой жизни... Плотины у мельниц прохудились, вода ушла из речки, уровень ее упал. Сейм обмелел, оскудел и рыбой, и растительностью... Но в те времена, о которых я веду рассказ, река наша спокойно и деловито несла свои воды на запад, ближе к Десне, чтобы, совершив впадение в нее, повидаться с Днепром и Киевом. И ничто не предвещало ей ее судьбы...
На зеленых берегах реки всю весну, лето и осень было очень оживленно. Бабы и девки из соседних деревень вымачивали, отбеливали и сушили домотканые холсты, стригли овец, пасли гусей и уток. Или приходили гурьбой купаться. Смех, плесканье воды слышались целыми днями.
Особенно же хорошо было на реке под вечер. Теплый летний день мирно угасал. Дневное светило медленно склонялось к горизонту, чтобы вскоре опять засветиться нежно-алой зарей на востоке – июньские ночи коротки. Удивительная благодать разливалась повсюду. Ни рассказать, ни описать ее невозможно. Благорастворение воздусей...
В такие вечера дедушкино семейство, к тому времени основательно поредевшее – дети отпочковались давно, а кто и умер – в доме с ним жила одна сорокалетняя дочь Мария Степановна, с которой разошелся муж, выходило посидеть на завалинке [1]. Подсаживались соседи, лущили семечки, вели беседу. А то и просто слушали, как взбрасывается рыба в воде, попискивают уключины весел, идущей неподалеку лодки. Отдыхали от дневных трудов и забот.
Станционная детвора, в том числе и мы с братом, а также наши двоюродные сестры-одногодки Таня и Лиля, ходила на реку купаться [2]. Недалеко от водокачки была песчаная отмель, в самом глубоком месте едва ли достигавшая полутора метров. А от берега – и того меньше: по колено, редко где по грудь. Разденешься на берегу, полежишь на травке и в воду. Дно твердое, ровное, песчаное. Вода прозрачная, чистая, теплая. Солнышко весело светит, в воде отражается, играет... Лежишь, бултыхаешься, смотришь, вот уже и поплыл мальчонка. Устал, опять на берег. А на берегу огурцы, хлеб с солью. Славная еда на свежем воздухе, на приволье!
Плавали мы почти все хорошо. Но лучше всех мой – брат Виктор. Он был прирожденным пловцом. Мог долго и быстро плыть, поспевая за лодкой, далеко и глубоко нырять, мог подолгу лежать на спине, раскинув руки поверх воды, отдыхая и наслаждаясь роскошным летним днем, а то и плыть куда угодно и сколько угодно в таком положении. Словом, он изумлял нас своим совершенством и мастерством, и, если бы это было теперь, он стал бы бесспорно мастером спорта. Дело прошлое, мы все откровенно ему завидовали...
В жизни своей я знал только одного еще такого незаурядного пловца, пловца, каким нельзя было не полюбоваться – это моя первая жена и друг, милая Анастасия[3]. Даже в сорокалетнем возрасте, произведя на свет пятерых детей, войну перенеся и множество жизненных тягот, она не утратила должной формы. Держалась она на воде уверенно и легко, как-то по-особому красиво. И казалось, будто не земля, а вот эта водная гладь – ее настоящая, родная стихия. Смотришь, бывало, и думаешь: нет, это не человек плывет по реке, а какая-то удивительная и сильная рыба, но без чешуи...
Родилась она и сиротой выросла в селе Никольском, что вблизи от нашей станции, на берегу задумчивой и тихой, сплошь покрытой кувшинками речонки Ивица. Речонка была немудрячая – в отдельных местах ее можно было чуть ли не перешагнуть, но все же она имела и свои затоны, и уширения, и ямы, где водилась довольно крупная рыба, и даже стремнину. Плыви себе вдоль ее зеленых берегов, в свое удовольствие, пока не устанешь...
И плавала тут никольская детвора, и ныряла с ранней зари до позднего вечера. Благо, некому было за нею присматривать – старшие все при деле, и мелюзга была предоставлена сама себе. Крестьянские дети!.. Вот тут-то маленькая черноглазая Настюша Кочергина, по деревенскому прозвищу – Купляева [4] (наше прозвище было – водокатчиковы), вместе с такими же своими босоногими подружками и начала проходить своеобразную школу плавания, полную прелести и риска. И мы видели, как она ее блестяще окончила!..
Вообще она было очень ловкая, по-житейски умелая и даровитая. Все у нее всегда ладилось, все она умела делать, если только бралась за что. А если не умела, то охотно училась и быстро постигала то, что нужно было постичь... Но узнал я об этом значительно позже, когда пришло время, означенное судьбой...
Ближе к впадению в Сейм Ивица становится полноводнее и глубже. Разрезав на две части большие яблоневые сады, принадлежавшие когда-то помещикам Дембицкому и Сонцеву, - по имени последнего и получила название наша станция Солнцево [5], - а теперь совхозу, река здесь образует один из поэтических и вдохновенных уголков тех мест. Поженившись в середине двадцатых годов, мы часто с Настей катались тут на лодке, а по весне ходили в совхозный сад собирать ландыши.
На Ивице, только выше по течению, у железнодорожного моста научился плавать и я [6]. Было мне тогда лет восемь, и случилось это задолго до того, как начали мы бегать купаться к водокачке. Но плавал я всегда плохо и тяжело, совсем не умел нырять, а о том, чтобы лежать в воде на спине, не мог даже подумать. Почему? Не знаю. Может быть потому, что никогда, собственно, и не прилагал к тому серьезных усилий, а может быть оттого, что родился неудалым: ни в пень, ни в ворота, как говорят на Украине. Бабушка Елизавета Петровна [7], жившая с нами, узнав о том от моего брата, сказала коротко: «Господь не сподобил!» и перекрестилась. А мать обрадовалась и добавила: «Так лучше, не утонет. Ближе к берегу будет держаться...»
Вообще мама, при всех ее добрых качествах, была женщиной очень робкой и трусливой от природы, она легко поддавалась паническим настроениям и была очень суеверной. В этом повинны, думаю я, курские мещане и купчишки Тепловы, к роду которых она принадлежала по женской линии. Всю жизнь она боялась всего. В лес пойти, - а как заблудишься... В реке купаться, - а как утонешь... Грибы собирать, а пуще всего жарить их и есть, - а как отравишься... отравилась же, да не у кого-нибудь, а у самого пристава взрослая дочь грибами. Но ужас, буквально ужас наводили на нее собаки, - они в детстве ее кусали, - особенно, когда они клубились свадьбой. Отец молча в таких случаях одевался и шел провожать ее на дежурство.
Во всем этом у мамы было что-то детское, болезненное и истеричное. К тому же, безудержная и подвижная фантазия ее, без устали рисующая всяческие страсти-мордасти, одну страшнее другой, постоянно отягощала ее сознание, нарушала душевный покой, всю жизнь до самой смерти. Каждый день она ждала какой-нибудь беды и заранее переживала...
Много мучительных, поистине страдальческих минут пережила она, трепеща за мужа, которого она любила, но который мало что сделал, чтобы украсить ее жизнь, сделать спокойной. Страдала она и за своих детей, неустанно молясь за них Богу. Часами стоя на коленях, в слезах, она обращалась к тому, кто управляет мирами и в чьих руках судьбы людей... Она просила даровать ее детям здоровье, счастье, долгие годы жизни и талант. Обязательно талант, пусть даже небольшой. «Сделай так, чтобы Виктор стал художником [8], а Леонид – поэтом», - наивно просила она у Бога. Когда же появился на свет младший брат Лева, стала просить и за него [9].
Особенно же много она стала молиться, когда разразилась кровопролитная война. Часто читала Евангелие, да и Библию не выпускала из рук. Она была убеждена, что материнская молитва непременно дойдет до Бога, будет услышана там, наверху... Нам теперь судить, а не ей, права ли она была, исполнились ли ее надежды?..
Но рассуждай - не рассуждай, а трое ее сыновей, не укрываясь и не хитря, остались целы и невредимы, пройдя сквозь трудные годы войны. Двое из них носили шинели на своих плечах, а один отставлен был по брони и, вместе с больным товарищем своим, оставался в Москве даже в самые опасные, самые критические дни сражений у стен столицы.
Можно сказать, кончено, что все это было простым стечением обстоятельств. Да, возможно, так и было. Хотя Гегель в своих сложных и трудно читаемых сочинениях категорически настаивает на предопределении. Но пусть все это будет случайностью, то и тогда все эти поразительные стечения обстоятельств, трижды повторенные в различных военно-житейских вариациях, знаменательны сами по себе и полны внутреннего смысла...
Вот фактическая сторона этих событий. Старший сын ее, будучи в запасной стрелковой дивизии, принимает маршевую роту, но за несколько часов до отхода эшелона на фронт из военного округа поступает приказ, которым он переводится из строевого состава в политический и назначается инструктором политотдела дивизии. Эшелон уходит без него. В дальнейшем три рапорта, поданные им о посылке на фронт, командованием отклоняются [10]. Средний сын, подойдя к окошку в военкомате и предъявив повестку о явке на призывной пункт, узнает, что формирование части закончено, а ему, как актеру государственного кукольного театра, надлежит бронь. Окно захлопывается [11]. Младший сын в военное время оканчивает авиационное училище и становится военным штурманом. Но и его не посылают на фронт, а зачисляют в резерв: государство мудро смотрит в будущее и накапливает силы на тот случай, если нынешние союзники завтра станут сами агрессорами [12]. Такое знавала история. Вот как дело было в нашей семье, а там рассуждай, как знаешь...
Отец мой и дядя Сережа – Тани и Лили родитель – были хорошими пловцами [13]. Да это и не удивительно: отца моего из Барвенково [14], что на Харьковщине, привезли на водокачку в трехлетнем возрасте, а дядя Сергей родился через год после этого. Ну, а как плавал дедушка Степан Захарович, не видел, не знаю. К тому времени, когда я подрос и стал хорошо его помнить, было ему же за шестьдесят. Был он могуч и крепок. Но уже боялся остыть в реке, боялся всяких «прострелов» в пояснице... Да и паховая грыжа, которую он давно носил, ему тоже мешала.
--
[1] Мария Степановна (1882-1941). В первом браке за Максимом Гридасовым, начальником почты в с. Мансурово (в 25 км от Солнцево), детей не было. Во втором браке за машинистом водокачки Пожарским из Донбасса. Погибла при бомбежке немецкими самолетами ст. Солнцево летом 1941 года.
[2] Дочери Бойко Сергея Степановича (1890-1940).
[3] Моя незабвенная мама (1907-1969). Прожила трудную и недлинную жизнь. Очень любила детей, своих братьев и сестер, их детей. Пользовалась уважением и любовью всех, кто ее знал. Умерла от обширного инфаркта, осиротив всех нас.
[4] Мой дедушка по матери, Кочергин Ефрем Петрович, годы жизни предположительно 1859-1921,был зажиточным крестьянином, держал лавочку с разным товаром, потребным для селян. Зазывал покупателей: «Купляй, купляй!», отсюда деревенская кличка семьи - Купляевы. Умер от холеры 62 лет от роду, похоронен в с. Никольском около больницы. В первом браке имел 11 детей. Дети во втором браке Надежда и Никифор. Бабушка – Кочергина (урожденная Гекова) Лукерья Матвеевна, годы жизни предположительно 1871-1913, похоронена в с. Коровино (умерла от простуженных почек). Родила 11 детей. Многих из моих тетушек и дядюшек я знал лично.
[5] В Солнцевском районе сохранились усадьба Сонцевых в с. Никольском (1-я половина 19 в.) и три каменные церкви, признанные памятниками архитектуры: Покрова Пресвятой Богородицы в с. Орлянка (1794), святителя Николая Чудотворца в с. Гололобовка (1-я половина 19 в.) и святителя Николая Чудотворца в с. Зуевка (1878). http://www.onb.kursk.ru/cyclopedia/doc/SOLNTsEVSKII%20RAION.html
[6] Это место на речушке Ивице известно и мне. Бывая на каникулах у дедушки Василия Степановича, я тоже ходил сюда купаться. Даже рыбу однажды с моим двоюродным братом Леонидом Игнатовым мы здесь ловили. У него удочки были ивовые с лесами из суровой нитки, у меня дедушкина бамбуковая удочка с лесой из капрона, мы ловили на червячка окуней. Сидели мы друг от друга на расстоянии трех метров, брат не успевал вытаскивать и снимать рыбу с крючков, я же не имел ни единой поклевки. Чудеса, да и только! Проезжая эти места на скором поезде, я всегда стою у окна вагона и стараюсь не пропустить речку Ивицу и ее чуть заметное уширение у железнодорожного моста, где купались в начале века мои родители, а в середине века и мне довелось.
[7] Теплова Елизавета Петровна (1842-1920). Родилась в привокзальной слободе Ямской г. Курска в семье мелких купцов. Вышла замуж за Гончарова Федора Антоновича (1844-1916). Их дочери Вера Федоровна, Анна Федоровна (1884-1943), Александра (1886-1920), Елена Федоровна (1888-1944). Елена Федоровна и Василий Степанович - мои бабушка и дедушка по отцу.
[8] Бойко Виктор Васильевич (1909-1991), окончил Всероссийские художественные творческие мастерские (ВХУТЕМАС на Мясницкой ул., там и сейчас Художественная академия). Начинал декоратором в кукольном театре у Образцова, впоследствии стал актером-кукольником в детском кукольном театре на Никольской.
[9] Бойко Лев Васильевич, (1924-2003). Похоронен в Харькове. В Харькове живет его дочь Светлана, со своей дочерью и внучкой. Под Москвой в Троицке в квартире, где жила т. Туся, живет внучка д. Левы – Лена со своими детьми. Сын д. Левы Александр, живет в Тирасполе в доме, оставшемся от родителей, постоянно работает в Москве на маршрутных такси, в Тирасполь ездит только в отпуск.
[10] 1943-1945 гг. Бойко Леонид Васильевич. Командир взвода, и.о. парторга батальона, и.о. зам. секретаря по политчасти 3 стрелкового батальона 85 запасного стрелкового полка 32 запасной стрелковой дивизии. Пос. Селикса Пензенской области.
[11] Бойко Виктор Васильевич.
[12] Бойко Лев Васильевич.
[13] Бойко Сергей Степанович (1890-1940) – осмотрщик вагонов. Его жена Бойко Варвара, урожд. Жмарева (1887-1973). Дочери Татьяна (1908-1959), Елизавета (1910- 1995). Имел собственный кирпичный дом в Курске, купленный на сбережения и, как рассказывал отец, с помощью Степана Захаровича Бойко. Сергей Степанович умер от рака крови, Татьяна от астмы, Варвара и Елизавета дожили до преклонных лет. Елизавета Сергеевна была замужем за Коршиковым Михаилом Ивановичем (1901-1977). Михаил Иванович окончил реальное училище, у него мать была из немцев. Мне довелось говорить с ним по-немецки в 1958 году, когда я после первого курса приехал на каникулы к родителям. Они в это время жили у Коршиковых в ожидании квартиры от «Курской Правды», где отец заведовал сельским отделом. В Москве живет внук т. Лизы и д. Миши – Михаил Вячеславович Коршиков (на Открытом шоссе около недавно снесенной горки). Миша – инженер по образованию, держит небольшой продовольственный магазинчик. Его сын Василий Коршиков после развода родителей живет с матерью где-то в Московской области.
[14] Районный центр Харьковской области. Расположен на р. Сухой Торец. Ж.-д. Станция 14.3 тыс жителей. В начале XIX в. славился чумацким промыслом. 1869 год ознаменовался открытием железной дороги. Статус города – с 1938 г.
[1] Мария Степановна (1882-1941). В первом браке за Максимом Гридасовым, начальником почты в с. Мансурово (в 25 км от Солнцево), детей не было. Во втором браке за машинистом водокачки Пожарским из Донбасса. Погибла при бомбежке немецкими самолетами ст. Солнцево летом 1941 года.
[2] Дочери Бойко Сергея Степановича (1890-1940).
[3] Моя незабвенная мама (1907-1969). Прожила трудную и недлинную жизнь. Очень любила детей, своих братьев и сестер, их детей. Пользовалась уважением и любовью всех, кто ее знал. Умерла от обширного инфаркта, осиротив всех нас.
[4] Мой дедушка по матери, Кочергин Ефрем Петрович, годы жизни предположительно 1859-1921,был зажиточным крестьянином, держал лавочку с разным товаром, потребным для селян. Зазывал покупателей: «Купляй, купляй!», отсюда деревенская кличка семьи - Купляевы. Умер от холеры 62 лет от роду, похоронен в с. Никольском около больницы. В первом браке имел 11 детей. Дети во втором браке Надежда и Никифор. Бабушка – Кочергина (урожденная Гекова) Лукерья Матвеевна, годы жизни предположительно 1871-1913, похоронена в с. Коровино (умерла от простуженных почек). Родила 11 детей. Многих из моих тетушек и дядюшек я знал лично.
[5] В Солнцевском районе сохранились усадьба Сонцевых в с. Никольском (1-я половина 19 в.) и три каменные церкви, признанные памятниками архитектуры: Покрова Пресвятой Богородицы в с. Орлянка (1794), святителя Николая Чудотворца в с. Гололобовка (1-я половина 19 в.) и святителя Николая Чудотворца в с. Зуевка (1878). http://www.onb.kursk.ru/cyclopedia/doc/SOLNTsEVSKII%20RAION.html
[6] Это место на речушке Ивице известно и мне. Бывая на каникулах у дедушки Василия Степановича, я тоже ходил сюда купаться. Даже рыбу однажды с моим двоюродным братом Леонидом Игнатовым мы здесь ловили. У него удочки были ивовые с лесами из суровой нитки, у меня дедушкина бамбуковая удочка с лесой из капрона, мы ловили на червячка окуней. Сидели мы друг от друга на расстоянии трех метров, брат не успевал вытаскивать и снимать рыбу с крючков, я же не имел ни единой поклевки. Чудеса, да и только! Проезжая эти места на скором поезде, я всегда стою у окна вагона и стараюсь не пропустить речку Ивицу и ее чуть заметное уширение у железнодорожного моста, где купались в начале века мои родители, а в середине века и мне довелось.
[7] Теплова Елизавета Петровна (1842-1920). Родилась в привокзальной слободе Ямской г. Курска в семье мелких купцов. Вышла замуж за Гончарова Федора Антоновича (1844-1916). Их дочери Вера Федоровна, Анна Федоровна (1884-1943), Александра (1886-1920), Елена Федоровна (1888-1944). Елена Федоровна и Василий Степанович - мои бабушка и дедушка по отцу.
[8] Бойко Виктор Васильевич (1909-1991), окончил Всероссийские художественные творческие мастерские (ВХУТЕМАС на Мясницкой ул., там и сейчас Художественная академия). Начинал декоратором в кукольном театре у Образцова, впоследствии стал актером-кукольником в детском кукольном театре на Никольской.
[9] Бойко Лев Васильевич, (1924-2003). Похоронен в Харькове. В Харькове живет его дочь Светлана, со своей дочерью и внучкой. Под Москвой в Троицке в квартире, где жила т. Туся, живет внучка д. Левы – Лена со своими детьми. Сын д. Левы Александр, живет в Тирасполе в доме, оставшемся от родителей, постоянно работает в Москве на маршрутных такси, в Тирасполь ездит только в отпуск.
[10] 1943-1945 гг. Бойко Леонид Васильевич. Командир взвода, и.о. парторга батальона, и.о. зам. секретаря по политчасти 3 стрелкового батальона 85 запасного стрелкового полка 32 запасной стрелковой дивизии. Пос. Селикса Пензенской области.
[11] Бойко Виктор Васильевич.
[12] Бойко Лев Васильевич.
[13] Бойко Сергей Степанович (1890-1940) – осмотрщик вагонов. Его жена Бойко Варвара, урожд. Жмарева (1887-1973). Дочери Татьяна (1908-1959), Елизавета (1910- 1995). Имел собственный кирпичный дом в Курске, купленный на сбережения и, как рассказывал отец, с помощью Степана Захаровича Бойко. Сергей Степанович умер от рака крови, Татьяна от астмы, Варвара и Елизавета дожили до преклонных лет. Елизавета Сергеевна была замужем за Коршиковым Михаилом Ивановичем (1901-1977). Михаил Иванович окончил реальное училище, у него мать была из немцев. Мне довелось говорить с ним по-немецки в 1958 году, когда я после первого курса приехал на каникулы к родителям. Они в это время жили у Коршиковых в ожидании квартиры от «Курской Правды», где отец заведовал сельским отделом. В Москве живет внук т. Лизы и д. Миши – Михаил Вячеславович Коршиков (на Открытом шоссе около недавно снесенной горки). Миша – инженер по образованию, держит небольшой продовольственный магазинчик. Его сын Василий Коршиков после развода родителей живет с матерью где-то в Московской области.
[14] Районный центр Харьковской области. Расположен на р. Сухой Торец. Ж.-д. Станция 14.3 тыс жителей. В начале XIX в. славился чумацким промыслом. 1869 год ознаменовался открытием железной дороги. Статус города – с 1938 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий