... Курский вокзал. Веселый шум ресторана: звон бокалов и рюмок, передвигаемой посуды, металлический звяк вилок и ножей. И человеческие голоса, множество голосов. Все это сливается в неповторимую, непередаваемую симфонию, наплывает и откатывается, вливается праздничными волнами в душу маленького пятилетнего мальчика, оглушает и волнует его...
Мальчик и мама только что сошли с поезда. Они приехали в большой губернский город со своей маленькой станции. Несколько мгновений они стоят оглушенные вокзальной сутолокой и шумом. Потом мама берет мальчика за руку и ведет в зал поменьше, в зал третьего класса.
- Пойдем, Лёля, - говорит она, - поздороваемся с дедушкой. Он очень хочет тебя видеть.
Дедушка Федор стоит у большого киота с иконами. Он продает пассажирам крестики и иконки, картинки с изображением святых. Картинки литографированы, и мне очень нравятся.
- Это святитель Серафим Саровский, а это – Никола-Чудотворец, сынок, - говорит мне мама, показывая картинки.
А дедушка тем временем подливает масло в лампадки, оправляет фитильки в них, чтобы не чадили... «Его обязанность, - тихо объясняет мама, - следить, чтобы не погас в лампадках огонь перед иконами,,,»
Дедушка Федор высок ростом и плечист. У него большая седая борода и какой-то отшельнический, будто не от мира сего, ласковый и добрый взор его синих глаз. Он целует меня, положив свою широченную и теплую ладонь на мою голову, как-то, по особому, нежно гладит, потом осеняет крестным знамением и еще раз целует.
Вот и все, что я помню о нем. Правда, знаю еще, что всю жизнь он был осмотрщиком вагонов на железной дороге, сначала в Щиграх, а потом на курском узле, в Ямской слободе. Там он и вышел, когда пришло время, на пенсию. Знаю еще, что Федор Антонович был крестьянином Щигровского уезда Курской губернии. Деревня же, где он родился, вырос и жил до ухода на железную дорогу, где пахал землю вместе со своим родителем, мне неизвестна.
Все остальное навеки ушло в прошлое... Из нашей большой семьи остались в живых, кроме меня, только братья мои – Виктор и Лев [2]. Но Лёвы еще не было на свете, когда разворачивались эти события, а Виктор тоже был мал, даже меньше меня, так что спрашивать, справляться, по существу, уже не у кого...
Впрочем, вот что пишет мне Виктор о дедушке Федоре Антоновиче со слов матери нашей и бабушки. Привожу это письмо с некоторыми сокращениями: «Дедушка был высокого роста, стройный, носил окладистую бороду, имел красивый гортанный голос. Не курил, не пил. Был трудолюбив. Ни в чем не противоречил своей жене, не повышал голоса, любил ее и своих четырех дочерей всей душой. В доме были покой и радость... Дочки росли и становились невестами... Скончался дедушка от воспаления легких. Бабушка Лиза часто вспоминала его с большой любовью и теплом; говорила, что я очень похож на него... Я очень его полюбил с детства и люблю по сей день... Ты удивишься, но можно любить и умерших как живых. Наверное, в этом и есть тайна загробной жизни. С приветом, Виктор».
Больше никаких воспоминаний о дедушке Федоре Антоновиче не сохранилось.
* * *
Но пора вернуться в оставленную нами общую компанию, Тем более, что полевая каша готова. Она вышла отменной. Да и как ей не быть такой: дядя Степа постарался, и на этот раз быстро открутил голову гусю, правда, теперь уже своему. Бабушка Дарья принесла из рундука на заправку большую пластину старого, пожелтевшего сала, источавшего изумительный запах, без чего, как известно, каша не в кашу. Картошку же, лук и прочее снадобье, что полагается в подобном случае, приготовила невестка.
Однако главным жрецом у казана была, бесспорно, тетя Маруся, одна из старших дочерей дедушки Степана Захаровича, оказавшаяся сейчас так кстати в гостях на водокачке. Тетя Маруся была признанным кулинаром в водокатчиковой семье: никто лучше ее, никто вкуснее, аппетитнее не мог, да и не брался, приготовить любое украинское блюдо. Ну, а о полевой каше и говорить нечего, тут она была и в самом деле непревзойденным мастером...
Вот и сейчас она зовет всех к импровизированному столу. Размещаются, кто как может. Начинается священнодействие у котла, как у древних язычников. Кашу едят дружно, похваливают. Течет мирная беседа. А потом, потом дело доходит до украинских песен, которые тут любили и умели петь. Вечер тихо спускается на землю, прекрасный летний вечер. Вот и свиделись, слава Творцу...
--
[1] Гончаров Федор Антонович (1844-1916), из крестьян Щигровского уезда Курской области. Работал осмотрщиком вагонов на ст. Курск-1. Семья Гончаровых жила в Ямской слободе – низинной части Курска, прилегающей к вокзалу.
[2] Бойко Виктор Васильевич (19091991). Бойко Лев Васильевич (1924-2003).
[1] Гончаров Федор Антонович (1844-1916), из крестьян Щигровского уезда Курской области. Работал осмотрщиком вагонов на ст. Курск-1. Семья Гончаровых жила в Ямской слободе – низинной части Курска, прилегающей к вокзалу.
[2] Бойко Виктор Васильевич (19091991). Бойко Лев Васильевич (1924-2003).
--
--
Комментариев нет:
Отправить комментарий